К началу войны в Кремле уже умели профессионально «работать» с протестными настроениями граждан. За 22 года путинского правления незаконными стали любые уличные акции, а с первых дней вторжения в стране и вовсе действует военная цензура. Казалось, три года затяжного конфликта и репрессий окончательно подавили мотивацию людей отстаивать свои права. Это не совсем так. Разные формы гражданской активности вспыхивают регулярно по стране — от забастовок шахтеров до митингов против отключения воды. «Новая-Европа» нашла и изучила сообщения о почти 40 тысячах протестов внутри страны за последние три года.
Один из самых важных вопросов последних лет, почему россияне не протестуют. Об этом рассуждают политики, политологи, социологи, антропологи и писатели.
Потенциал протестов, даже не связанных с политикой, по данным недавнего опроса «Левады», в последние годы сильно упал: только 13% россиян готовы лично участвовать в акциях (по сравнению с 27% в мае 2019 года). Число политзеков перевалило за полторы тысячи человек, но массово выходить на улицы против режима россияне уже не готовы. По-настоящему крупные митинги силовики подавили еще в 2022-м, а в интернете стал популярен штамп о «рабском менталитете».
Мы решили проверить, как выглядит протестная активность в России на четвертый год войны. Изучив популярные соцсети, мы нашли больше 38 тысяч различных акций, проходивших внутри России с 2022 по март 2025 года.
Против чего протестуют в России
Каждый день в России проходит в среднем по 30 протестных акций: жители пишут жалобы, собирают подписи, записывают видеообращения, объявляют забастовки и выходят на улицы.
В 2024 году только каждый пятый протест — это уличная акция. Но в первый день вторжения в Украину они вспыхнули по всей стране. Тогда государство сразу дало понять: любые выступления против «СВО» будут жестоко подавлены. За три года силовики провели почти 20 тысяч задержаний.
Несмотря на жесткую реакцию властей, уже через полгода протесты снова прокатились по стране — на этот раз против мобилизации. С 21 сентября по 10 октября 2022 года силовики задержали 2457 человек.
Это были последние по-настоящему массовые протесты. Но гражданская активность на местах сохранилась. Люди реже выступают против режима, но локальные решения чиновников — вырубка лесопарка, отмена автобусного маршрута — всё еще встречают сопротивление.
Несмотря на риски, за три последних года жители России провели почти 40 тысяч акций. Вот какими были основные поводы для протестов.
Только по официальным данным, почти половина коммунальных сетей в стране изношены. Прошлой зимой сразу несколько регионов пострадали от крупных аварий. В их числе Подмосковье, где жители остались без отопления в 20-градусный мороз. Они запустили петицию, опубликовали несколько видеообращений Путину и вышли в пикеты.
А на юге, в Дагестане, где регулярно отключают свет и воду, жители пошли еще дальше: в 2023 году они десять раз перекрывали движение, а летом 2024-го в 37-градусную жару неоднократно собирались на митингах.
Один из крупнейших экологических протестов — борьба за Байкал. Леса вокруг озера рубят под строительство железнодорожных путей уже несколько лет. Опасаясь за судьбу Байкала, местные ученые обратились к главе Госдумы, а активисты запустили петицию. Не помогло: в 2024 году парламент продлил разрешение на уничтожение леса.
Летом 2023 года жители Ульяновска неоднократно собирались на митингах, а в марте 2025-го уже второй раз на улицы вышли пермяки. Их, как и многих россиян, объединяет нежелание отдавать историческую застройку под офисы и многоэтажки.
13 мая в Петербурге похоронили четырехлетнюю Алису с диагнозом СМА. Накануне ей заменили зарубежное лекарство «Спинраза» на клинически не испытанный аналог «Лантесенс».
Закупку дорогой «Спинразы» родителям приходится отвоевывать у Минздрава — они выходят на пикеты по всей стране (в Иркутске, Екатеринбурге, Барнауле, Белгороде), а если ничего не помогает, решаются на голодовку.
В России около 80% отходов отправляется гнить на полигоны. Почти в каждом регионе своя проблемная свалка. Только за последний год в стране прошло минимум 15 митингов против мусорных полигонов.
1 марта в Нижнем Новгороде перестали ходить троллейбусы. До этого жители шесть раз обращались к главе СК Бастрыкину с просьбой защитить транспорт и жаловались губернатору на давку в автобусах. Нерегулярное расписание, устаревшие машины и отмена маршрутов волнует россиян почти так же, как и состояние дорог.
В марте 2023 года сотрудники ПВЗ Wildberries, крупнейшего маркетплейса страны, объявили забастовку. Пункты выдачи закрывались по всей стране, пока компания не отменила штрафы за возврат бракованных товаров — главное требование протестующих.
Весной к приемной администрации президента пришли около тысячи человек. В этот же день на митинги собрались сотни жителей Ижевска и Иркутска. Протестующие выступили против убийства бездомных животных — такой законопроект накануне был внесен в Госдуму.
Борьбу за гуманное обращение с уличными собаками зоозащитники ведут уже давно, регулярно организуя сборы подписей и митинги по всей стране.
Среди тех, кто поддерживает режим и войну, тоже есть несогласные. Активисты ультрапатриотического «Национально-освободительного движения» постоянно выходят на улицы: они требуют восстановить СССР, упразднить Украину, дать Путину чрезвычайные полномочия и навести ракеты на США.
С 2016 года в стране росло число городских ситуативных протестов, объясняет политолог Екатерина Шульман. Они происходили спонтанно, не предполагали прямых политических требований и возникали вокруг проблем городской среды — застроек, сносов, вырубки деревьев, мусорных свалок.
У локальных протестов есть своя история. В постболотный период участники митингов против фальсификации выборов перешли на решение проблем по месту жительства, говорит сотрудник PS Lab, Лаборатории публичной социологии, который пожелал остаться анонимным. Активистам хотелось снова пережить опыт политики, когда сами протесты уже выдохлись, — социологи даже написали про это книгу «От обывателей к активистам».
— Это емко сформулировал экс-мундеп Александр Замятин в идее «реполитизации», то есть возвращения людей в политику через непосредственное политическое действие. Например, это может быть демократическое принятие решения о шлагбауме во дворе, — комментирует социолог. — Но в 2022 году началась война, и локальная политика стала развиваться во многом сама собой [уже без участия активистов], обычными жителями, которые хотят решить конкретные проблемы. К тому же причин для такой активности стало больше: в отсутствие какой бы то ни было оппозиции руки власти и бизнеса сейчас еще больше развязаны.
По оценкам «Новой-Европа», за последние три года число антивоенных протестов сократилось в восемь раз, но внимание к проблемам ЖКХ, земельным спорам и ремонту дорог, наоборот, заметно выросло
В современной России локальные неполитические протесты остаются отдушиной для активистов: «гасить» еще и их, как считают эксперты, для государства слишком ресурсозатратно.
— Даже тоталитарное государство не всемогуще: к каждому охранника не приставишь, а наше государство не тоталитарное, а авторитарное,
— говорит Екатерина Шульман. — Массовый террор устраивать нечем, поэтому важнее производить впечатление — точечно терроризировать население и доносить информацию о репрессиях до тех, кого надо запугать.
Требования снизить тарифы на ЖКХ, починить теплотрассу или спасти лесопарк от застройки — совсем не то же самое, что открытые выступления против режима. Но и такие акции стоит воспринимать всерьез, считает Шульман.
— Тех, кто сейчас участвует в локальных протестах, принято презирать, их сопротивление называть верноподданническим протестом и писанием челобитных, — добавляет политолог. — Но организация протеста — это навык. Автократии делают всё, чтобы этот навык у граждан атрофировался. И те, кто сумеет его сохранить, будут иметь фору в будущем забеге.
Что волнует регионы
Россия — большая страна с разной политической культурой в регионах. Если в Новосибирске сотня человек может выйти в центре города на митинг против блокировки ютуба, то в соседнем Кузбассе такое представить уже сложно.
Готовность протестовать во многом зависит от местных чиновников. К примеру, в аннексированном Крыму, как объясняют «Новой-Европа» в ОВД-Инфо, развита сеть пророссийских активистов, которые отслеживают антивоенные публикации и доносят на их авторов. Поэтому регион входит в топ по числу дел за дискредитацию армии.
— От региона к региону отличается не только степень репрессивности, но и местная идентичность, — говорит социолог Татьяна Голова. — В Новосибирске силен миф о свободном городе. И, как бы политическую жизнь ни подавляли, пока горожане верят в этот миф, он создает почву для протестных настроений.
Регионы отличает уровень репрессий, политическая культура, а также набор проблем, которые больше всего волнуют местных жителей.
В столице проходят крупнейшие политические митинги — как оппозиционные, так и в поддержку президента. На самом массовом из них, 24 февраля 2022 года, силовики задержали больше тысячи протестующих.
Если на столичные протесты власть реагирует жестко, то за Уралом можно сделать то, что в Москве уже давно запрещено, — выйти в пикет против коррупции. Активисты местной организации «Сила в движении» делают это почти каждую неделю.
Еще один свободолюбивый город за тысячи километров от Москвы — Новосибирск. Там можно провести митинг как за традиционные ценности, так и против блокировки ютуба.
В соседнем Кузбассе жители не выдвигают политических требований и редко выходят на улицы. Но там не утихают протесты рабочих: местные шахтеры не выходят из забастовок с осени 2024 года, а годом ранее в регионе бастовали фельдшеры. Водители новокузнецкой скорой поставили машины в ряд и отказались брать дополнительные часы, пока им не поднимут зарплату: в 2023-м они получали по 27 тысяч рублей в месяц.
Если Москва известна политическими протестами, то Подмосковье — коммунальными. В марте один из таких поддержали участники «СВО»: военные из Пушкино пожаловались президенту на слив нечистот в реку Учу. В соседнем Дмитрове жители тоже записали обращение Путину: канализация в городе изношена на 100%.
Петербург ассоциируется с красивым историческим центром и активным градозащитным движением. Активисты спасают дома от сноса и добиваются их реконструкции. В октябре они запустили флешмоб в защиту подлинного облика зданий — «НетОконномуГеноциду!».
На юге страны, в Краснодарском крае, не утихают мусорные протесты. Полтора года жители добивались ликвидации Полтавского полигона. После разлива нефти вышли на митинг против завоза мазута на свалку Семикаракорска. А в феврале обратились к президенту с просьбой не отдавать сельхозземли под новый полигон.
Пока одна часть общества выходит на улицы за убийство безнадзорных собак, другая выступает против. В феврале депутаты Госдумы предложили законопроект об эвтаназии животных. Зоозащитники запустили сбор подписей, а в некоторых городах вышли на митинги. 13 марта Совфед не одобрил законопроект.
Весной 2023 года Минюст поддержал идею Путина убрать «объекты ФСИН и Минобороны» из центров дальневосточных городов. Под «мегаколонию» на три тысячи заключенных в пригороде Улан-Удэ планировалось вырубить 80 гектаров леса. Жители выходили в митинги, записали обращение президенту, собрали подписи. Спустя год строительство колонии отложили: не хватило денег.
Уже несколько лет по всей стране идут протесты против КРТ — комплексного развития территорий. Так называется программа расселения аварийного жилья под новую застройку, принятая Госдумой еще в 2020 году. Против КРТ в Тюмени и Новосибирске стоят в пикетах, в Петербурге собирают подписи, а в красноярской Николаевке просят помощи у президента.
Еще одна проблема, которая объединяет все регионы, — новые тарифы на коммуналку. В Иркутске недовольство жителей вылилось в самый масштабный за последние два года митинг: около тысячи горожан вышли в мороз на площадь с требованием снизить плату за электричество.
Один из самых ярких региональных протестов в истории страны — митинги хабаровчан против ареста губернатора в 2020 году. Движение в поддержку Сергея Фургала было настолько мощным, что люди продолжали выходить на улицы даже после обвинительного приговора 2023 года. В ответ местные власти запретили все центральные гайд-парки.
2020 год запомнился еще одним крупным региональным протестом — тогда башкиры встали на защиту горы Куштау от разработки недр. Главного экоактивиста, Фаиля Алсынова, осудили за «возбуждение ненависти и вражды» в январе 2024 года, это спровоцировало новую волну протестов. Митинг в небольшом городе Баймак собрал тысячи человек.
Есть регионы, где спорить с государством особенно опасно, и аннексированный Крым — один из них. По данным ОВД-Инфо, полуостров входит в топ самых репрессивных наряду с Москвой, Петербургом, Татарстаном и Башкортостаном.
Больше трех не собираться
Конституция РФ, а точнее ее 31-я статья, гарантирует гражданам право на мирные собрания, митинги, демонтрации, шествия и пикетирования. На практике уличные акции под запретом. Особенно митинги: отказ в согласовании нередко получает даже лояльная КПРФ. В начале 2025 года партии было запрещено собраться в парке Бийска. Официальная причина — неубранный снег и возможные помехи для студентов. Митинг был запланирован на воскресенье.
Собрание жителей даже по такой, казалось бы, локальной и совсем не политической проблеме, как снос памятника Ленину, в Кремле могут считать угрозой режиму: это коллективное действие, которое имеет политический потенциал, объясняет эксперт по общественному мнению, который попросил об анонимности.
Неудивительно, что за три последних года число уличных акций резко сократилось. Зато другие более безопасные способы заявить о проблеме — петиции, жалобы, видеообращения — набирают популярность.
Уличную активность контролировать достаточно просто: все митинги подлежат обязательному согласованию с местными чиновниками. Исключение — гайд-парки. Это специально отведенные под сходы жителей места в городе. В Новосибирске за 2024 год в таком парке прошло два крупных митинга — против эвтаназии бездомных животных и против блокировки ютуба. Но даже гайд-парки не гарантируют право на протест: осенью запрет собраний в местных гайд-парках получили отделения КПРФ в Ревде Свердловской области и «Яблока» в Саратове.
— Есть несколько успешных кейсов, когда удалось согласовать акцию, но в большинстве случаев власти отказывают по надуманным поводам. Например, всё еще вспоминают, что митинг может стать местом распространения коронавируса,
— отмечают в ОВД-Инфо.
В сентябре до сих пор действующие в Москве антиковидные меры стали причиной запрета сразу двух акций — и в поддержку политзаключенных, и «патриотического митинга» волонтера гуммиссий на Донбасс.
Жесткие ограничения на митинги привели к сокращению их числа в полтора раза с начала войны. Но ради решения неполитических вопросов в сфере ЖКХ, застройки и экологии люди продолжают выходить на улицы.
Пикеты, в отличие от митингов, от согласования полностью освобождены. Но арестуют вас или нет, зависит от местных властей. К примеру, в Перми и Казани, как объясняют российские политики, с которыми мы поговорили, люди свободно выходят в пикеты. А в Москве и Петербурге такой возможности уже нет.
Если на плакате антивоенные лозунги, то внимание силовиков обеспечено даже в условно свободных регионах. В 2025 году, на годовщину вторжения в пикет, вышла блокадница Людмила Васильева — на нее составили протокол за «дискредитацию армии». В Уфе антивоенный пикет тоже закончился задержанием, а в Барнауле жительницу с плакатом «Миру — мир!» силовики засняли на камеру. И только в Перми администрация пошла на согласование пикета, причем массового. Правда, на окраине города, в девять вечера и при выключенном освещении.
Челобитная или протест?
Безопасная альтернатива уличным акциям — сборы подписей и обращения в госорганы.
— Хотя петиции и не работают напрямую, сейчас это наиболее доступный инструмент давления, — объясняет бывшая мундеп и преподаватель. — Конечно, если бы люди вышли на митинг, то вес их позиции был бы ощутимее. Но сегодня по большей части это нереально, а петиция дает возможность пересчитаться, понять, что проблема волнует многих, и найти людей, кто готов включиться более активно. Если петиция собрала вокруг себя очень много эмоционально заряженных людей или людей с весомыми аргументами, то хорошо. Если и то и другое, то вообще супер.
С 2022 года жители организовали почти 12 тысяч сборов подписей. Главная платформа — change.org. Но чтобы инициатива точно не осталась без внимания, ее лучше разместить на государственном сайте «Российской общественной инициативы». Если уровень петиции выше муниципального, то в большинстве случаев нужно собрать 100 тысяч подписей, и тогда власти не смогут проигнорировать обращение жителей.
Но достигнуть этого порога очень непросто. Из инициатив, что были опубликованы в соцсетях, только петиции с требованием «изолировать бродячих собак от общества» и «приравнять безнадзорных собак к социально опасным животным» едва набрали за 100 тысяч голосов.
Большинство предложений — к примеру, вернуть автобусный маршрут в Ярославле или отказаться от химреагентов при уборке снега в Омске — не в состоянии набрать хотя бы процент от нужного числа голосов. И даже настойчивые попытки активистов пройти порог, например, под требованием «отменить строительство глиноземного завода на Финском заливе», заканчиваются неудачей как на федеральном, так и на региональном уровне.
Еще один безопасный способ заявить о проблеме — написать жалобу. Как говорит российский политик, которая тоже пожелала остаться анонимной, сейчас это самый удобный метод:
— Есть «Госуслуги», электронные приемные, есть, в конце концов, центры управления регионами — система отслеживания жалоб в соцсетях. Механизмов выразить мнение и быть услышанным достаточно много.
По наиболее актуальной для россиян проблеме, ЖКХ, жалобы работают наиболее эффективно, как считает политик и бывший мундеп. За исключением запросов в прокуратуру, они чаще всего остаются без ответа.
Обращения в органы власти, как и петиции, не требуют активного политического участия. Эксперт по общественному мнению называет такой жанр «челобитными царю», для режима это даже полезно: если люди жалуются в официальные инстанции — значит, признают легитимность этих инстанций. При этом в автократиях, как объясняет участник PS Lab, Лаборатории публичной социологии, обращения и петиции остаются одними из немногих легальных и относительно безопасных способов бороться за свои права, а значит, выбор стоит не между жалобой и митингом, а между жалобой и бездействием.
Поддержать независимую журналистику
Только НОД и коммунисты
До начала войны главным аккумулятором протестных настроений в стране был ФБК. Движение Алексея Навального запомнилось самыми масштабными акциями 2010-х. В январе 2021-го Мосгорсуд признал фонд экстремистской организацией, то есть запретил участие в выборах и организацию протестов, а спустя три года Навальный погиб в колонии за Полярным кругом.
Мейнстримные политические силы в России сегодня не могут позволить себе критиковать президента и «спецоперацию». По локальным проблемам в сферах ЖКХ, образования, медицины и градостроения партиям высказываться пока не запрещено.
Активнее остальных этим пользуется КПРФ. За три года коммунисты провели минимум 173 митинга: они выступают как «против НАТОвской агрессии», так и «против роста тарифов ЖКХ».
— КПРФ в интересной позиции: это «младшая» партия власти, которая позиционирует себя как протестная. Так она хочет сохранить популярность, но одновременно быть полезной режиму и получать от него ресурсы как раз за счет этой популярности, — комментирует социолог Татьяна Голова. — При этом КПРФ достаточно разная. Местные функционеры и активисты могут представлять довольно маргинальные позиции в партии и быть радикальными в своей критике.
Другие политические силы куда менее активны. ЛДПР пикетируют против роста цен на бензин, а «Новые люди» собирают подписи за ремонт дорог.
Гораздо громче в регионах слышны ультрапатриотические настроения. Таких 6% от всех протестов. Их главным рупором выступает Национально-освободительное движение. По всей России НОДовцы собирают подписи «за чрезвычайные полномочия Путину» и «отмену решений Горбачева», стоят с плакатами в поддержку «СВО» и «против иноагентов», раздают прохожим свою газету «Национальный курс» и призывают «нацелить ядерное оружие на США». В некоторых городах, например, в Иркутске, активисты НОД выходят в пикеты каждую неделю и никогда не сталкиваются с задержаниями.
Но большинство протестов вообще никем не организованы — их проводят сами жители вместе с локальными лидерами. За последние три года на партии и движения приходится только 15% протестов.
— В большей степени успех любой политической кампании зависит от локального лидера, который способен организовать людей. Таких лидеров власти очень боятся и потому прессуют, — говорит бывшая мундеп и преподаватель.
Из недавних случаев — обыск у воронежского активиста Павла Сычева и уголовное дело на председателя рязанского «Яблока» Константина Смирнова.
Кроме координатора также важны свободные пространства, где люди могут объединяться для решения проблем. Как объясняет социолог Татьяна Голова, в этом и заключался один из секретов успеха штабов Навального.
— Угрозу режиму представляет только организованный протест. Поэтому за структурами власть следит пристально и уничтожает их продуманно и системно,
— объясняет политолог Екатерина Шульман. — А стихийный протест режим переживет: либо разгонит и посадит, либо закормит, либо просто подождет. Если нет партии, организации, профсоюза, то есть сетки, скелета, то разовые или даже повторяющиеся акции режиму не угрожают.
На графике вы можете изучить, против чего выступали жители одного из 20 самых авторитарных государств. Выберите год, регион, метод и тему протеста. Отобразить акции можно в динамике или по темам.
***
Несмотря на слабость гражданского общества, даже после начала войны многие неполитические протесты в России заканчиваются победой активистов. Их сопротивление и локальные успехи не дают режиму полностью деполитизировать общество.
- Ликвидация свалки
Один из крупнейших «мусорных» протестов — борьба жителей Кубани против Полтавской свалки. Полигон дошел до рисовых полей и домов еще в 2014 году, а зимой 2022 года стал принимать отходы из Сочи и Туапсе. Полтора года активисты добивались ликвидации свалки и в конце 2023 года губернатор подтвердил: полигон закрыт.
- Арест убийцы
В сентябре 2022 года жители Ялты собрались у здания местного МВД с требованием арестовать спецназовца. Ранее он убил человека, но оказался на свободе. После митинга военного задержали.
- Борьба за парк
Многие помнят, как екатеринбуржцы выступали против застройки сквера в 2019 году и в конце концов отвоевали его у РПЦ. В 2025 году жители снова встали на защиту городского пространства — на этот раз Березовой рощи. После дежурств активистов в парке мэрия пошла на компромисс и взяла большую часть рощи под охрану.
- Тяжбы бизнеса с государством
В 2022 году Генпрокуратура потребовала изъять санатории Кавказских Минеральных Вод в пользу государства. Начались тяжбы, а спустя год предприниматели вышли на митинг в Москве с плакатами «Прокурор Краснов! Заступись за бизнес КМВ!» и «Президент! Защити санаторно-курортную отрасль!». В конце 2024 года дело завершилось победой бизнесменов.
- Защита школ
Под предлогом «оптимизации» учебных заведений глава Майнского района Ульяновской области решил закрыть две средние школы. Жители сел Карлинское и Гимово стали собираться на митингах, обратились к депутату КПРФ и даже штурмовали кабинет главы района. В итоге внимание на протестующих обратил губернатор и оставил жителям школы.
— Политическая жизнь в стране никуда не делась, — говорит бывший мундеп. — Да, она совсем никак не институционализирована и в разной степени запрещена. Но сообщества людей, которых объединяют общие интересы или ценности, существуют. Их совместное политическое участие создает другое состояние общества, в котором быть ответственным за свою жизнь становится нормальным делом.
Хотя публичной политики в стране не осталось, полностью искоренить коллективные действия нереально, считают собеседники «Новой-Европа».
— Человек — существо социальное, а значит, политическое. Поэтому, сколько людей ни пугай, в них сохранится потребность общественной жизни и совместного действия, — говорит политолог Екатерина Шульман.
К середине восьмидесятых советское общество, на взгляд социолога, выглядело безнадежно: было крайне деморализовано, цинично, пассивно, атомизировано, массово спивалось. Ни один из тогда живущих никогда не видел на своем веку альтернативных выборов — таких, на которых кандидатов больше одного, — и не встречал никого, кто бы их помнил. При этом как только появилась возможность — на первых советских конкурентных выборах в Верховный Совет 1989 года, — народ живенько побежал организовываться, митинговать, агитировать, выдвигаться и голосовать. Политический инстинкт неубиваем. Те, кто доживут до следующего окна возможностей, сохранив связи друг с другом и хоть какой-то организационный навык, будут иметь большое преимущество.
При участии Алисы Генсбур, Артема Костылева и Маши Матвеевой
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
